Софи Шафран
Выпуск 4 - Шум времени
#1
ой
я могу рассказать о боге
ты знаешь, бог - он...
если представить его как я
так сатирически, нагло, смеясь над собой, искусством и человеком
так весело представлять как он сидит на ступеньках и обязательно курит
или как нервничает, мечтает
о простите мне мой эллинизм, но быть греками - так весело!
представить что бог(и) - по чувствам, все те же забавные мы
и как им от этого хорошо
и как мы, по образу и подобию, тоже вполне себе боги - только чуть меньшей вселенной
например, боги творчества своего хулиганства
мой хулиганский бог дышит полной грудью, конечно, летом!
обнимает так сильно Москву и людей в ней, и дома и машины
а я по ней счастливо шагаю в полугреческих босоножках на завязочках и чувствую что это она - Москва, обнимает меня
и в одном из дворов, переулоков проспектов площадей, я, обязательно в платье, встречаю однажды тебя
я - не бог, а вполне себе просто так
и поэтому, обязательно, говорю красиво, пусть автоматически, но точна в движениях, мимике и жестах, артистично расставляю акценты и держу дистанцию
я свободна как песнь моря, в здесь и сейчас, и позволю себе поиграть
но этот самый мой бог - казалось бы, официально он хулиган
но, как видно, более злостный
он решил мне помстить.
я не знаю - за неправду, за легкомыслие, слабость, за свойство писать ему только когда мне что-то нужно - в общем, решил
и увидел твои веснушки
и сказал "что за прелесть! я влюблен в него как девчонка! ну хоть убейте, как не в себя! "
была ли я зла? ох, увольте
ты проказник. ты плут малолетний. что, думаешь, бог? загордился. не хватает тебе веселиться? чем вино тебе не праздник, а ложь - не любовь? уж тебе ль, не хватает картинок? посмотрите, цепями решил веселиться
можно ругаться, не соглашаться, и пытаться бога своего отправить на каникулы к бабушке - я все равно не буду спать
и я хожу
и не верю
и бегаю гулять
и я, конечно, собираю картинки, ну, чтобы была интерференция
и предлагаю ему - богу, извиняясь
вот, смотри - мы бежим под дождëм, китай-город, красиво, люди разных пород и поместий. весело. хочешь? - неа)
вот, ещё - парк, цветочки, вода, кинофильмы, расслабься, присядь, ну? - никак)
хочешь - как взрослый. интерьер удовольствий, солëные огурцы, слова? - ты мне врешь
я берусь за учëбу - больше некуда деться
и однажды, уверенно летним днём
ты, лукавый увидел, заметил, проказник
что мой бог так влюблен
здесь как с Москвой - бог даëт - я получаю отдачу
и, как-будто смешливо, заметив моего бога, ты поймал в объятья меня
и заставил поверить, что полюбил
я послушная - верю. а твой добрый бог неравнодушен ко мне
а значит - я танцую навечно и только
с
тобой
зимой хулиганстых богов в особенности сильно заметает снегом, даже в квартире у батареи
мой - трясется, бегает от стенки к стенке и думает, глупый, что если я выйду из дома без тебя - ему совсем настанет конец
но когда ты звонишь, он чуть притихает, выпускает из рук корвалол и верит, наконец, что зима - это не навсегда. точно не навсегда. и отпустит уже скоро-скоро. и не будет кошмаров и о вьюге и синих глазах.
#2
в голове и за её пределами бегают разрозненные слова, и я пишу сюда не вам, не себе, не кому-то кто не читает, а лишь чтобы их устаканить
выйдя из заточения при спуске в метро кружится голова, людей вокруг хочется с ещё большим, по-детски южным бесстыдством рассматривать
что за бог у меня - так сильно бояться тюрьмы
что за орган - способность дружить
на фоне чьих-то ран снова начинаешь бояться слов. чужих, собственных, телевизионных. бояться незнаний не только другого, а хуже - себя
верчу ли от кровточащих голову - тоже не знаю. раньше, кажется, не вертела, а может врала себе, ещё ребёнком
а недавно (уж месяцев 5, если честно), увидев такую глубокую рану, рану на бо́льшую часть головы и фонтан струящийся крови подступило к горлу, обрызгало и меня
так стало до безумия страшно и больно
что пришлось увезти хоронить (там, под землёй, кажется все ещё кровоточит, заглушаясь зависимостями порой)
это видеть способна лишь русская санитарка, которая этих солдат красивыми не знала и конечно не любит ни капли
гроб закопан, цветов не приносим, по еврейским законам на кладбище ходить нельзя, а над этим гробом в добавок и крест стоит, идол моего по крови соседа
иногда чудится странный, неизвестного номера пропущенный исходящий
и вдруг
в самом непровинциальном свете арбата. в самом не ограниченном деревенской глупостью (простота хуже воровства) я вижу. о ужас, я вижу все тот же больнючий мотив - еврейскую слабую девочку (мама!), молодость, до гроба любовь, клятвы, счастье и долгие годы, бокалы (там ведь тоже не было их), цисту, дверь на замок, несвободу, и посланье 'меня лишь люби'. смерть единств и зашторенных окон.
мой покойник ведь тоже не мог ожидать, что слабачка, уставши от клетки
может вырваться и улететь, не шутя, не играя, как приторные дуры в 'два шага назад', а на деле желая... дышать
утопая в собственном горе
убивая себя (умоляю, ну хоть не других!)
так жестоко кому-то позволить
под христианским холодным крестом
одного лишь себя хоронить
вашим незачатым (о счастье) ребенком я плачу и авраамически верю в спасенье
#3
трудно признаться, но вы мне нравитесь
да-да, я опять про влечения
с вашим фортепиано в квартире тëплой для меня части центра, со старым, но величественным подъездом
с вашим количеством шмоток, пусть не изящных, на смешных, угловатых, слишком длинных или коротких телах
в милых джинсах-мешочках без намëка на эротику
с вашей борьбой за искусство! за правду! за честь! за людей во всём мире и справедливость! так вот вам всем! митинг! пикет! свободу!
нравитесь с вашими загонами, я вижу по глазам что вам не нравится свой нос, уши, разрез глаз, пальцы, колени и волосы
да-да, милая, это ужас, папа вас не любил? а меня вот... любил
нравитесь, конечно, с вашей платочкой в вузике разной степени чмошности
о, ну конечно, конечно нравитесь с зарплатами ваших родителей
разведëнных или живущих вместе, уезжающих на дачу, в Испанию, на Майорку и Коста-Рику
со свойством ходить в платные клиники
завтракать доставкой
не уметь готовить кофе, какая прелесть)
да и вообще не уметь готовить, на кой черт
не уметь договариваться, врать, играть паиньку (вам зачем, вы и есть), прогуливать, списывать и не краснеть
вы не поверите, не лукавлю - нравитесь
свойством не пользоваться мужским вниманием ради собственной выгоды
вы удивитесь, вы нравитесь мне даже при том удивительном факте, что я (казалось бы) вас, представьте, совсем не хочу
и в этом, возможно, и есть причина
во всех вас отсутствует секс
секс - это всегда про то что завтра можно умереть
про желание неимоверно срочно сделать
что-то с этим, чтобы не допустить, не допустить смерть
чтобы зачать новую жизнь прямо в этой примерочной или под ивой, здесь, пожалуйста, успеть, не останавливайся
зачать, а потом защитить ото всех смертей, порвать клыками всех врагов, каждого прохожего убийцу, украсть, вырвать с силой как можно больше этих блядских денег, чтобы выкормить, сохранить эту, мать её, жизнь!
вы святы
в вас этого нет
святое не умирает, может воскреснуть
так на кой черт вам секс и продолжение вас
вы же вечны
вы не знаете, не помните, и не видели смерти
вы видели Лувр, Эрмитаж, летний лагерь для дочерей депутатов в Великобритании, но не смерть
вы кушать не хотите
да и вряд-ли в целом хОтите вообще
у вас не умирал никто шесть поколений подряд, так какой род бы вам спасать? вам и себя то не жалко, от смертельной, всепоглощающей скуки
важно - это справедливость, равенство и искусство, и пусть меня за это посадят, мама, ну-ка отпусти!
когда мы снова увидимся в на удивление общем вузе проспекте вагоне метро
я хочу вам, параллельно далëким сказать
что хочу и мечтаю, чтобы мои, в экстазе страха смерти, во имя жизни зачатые дети
были похожи на вас
я закрою им глаза, пусть им будет как вам
скучно
спокойно
пусть эмоции будут в искусстве, боль - в кино
такая красивая, величественная
и незнакомая
я погибала сотни и тысячи раз, просыпаясь
убегала от смерти за секунду до выстрела
пряталась от железной руки истории, системы или тупого животного
на моей коллективно - (бес)сознательной памяти каждый день это только два шанса: выжить или умереть
поэтому тебе точно не надо
иди играй
