Выпуск 5
Вчерашний ли мир?
Автобиография Стефана Цвейга "Вчерашний мир"
В конце февраля мною уважаемая Екатерина Шульман в двух видео, рассказывая про февральские события, приводила в пример поступок Стефана Цвейга и его жены, сказав: «Не убиваться раньше времени!» Я не могу не согласиться с этим утверждением. Они сознательно выпили яд и умерли в Бразилии в 1942 году, не пережив катастрофу, с которой столкнулись. Когда мы узнаем, при каких обстоятельствах эта пара умерла, нас ввергает это в шок. Мы думает про то, как нерационально и как глупо они поступили. Но все чуть сложнее. Для того, чтобы понять, нужно прочитать автобиографию Цвейга «Вчерашний мир», которую он начал писать еще 1934 году, а закончил в 1942 году. Я исследовала эту автобиографию и разбиралась в том, как Цвейг воссоздает свое прошлое. Сейчас мне бы хотелось взглянуть на эту книгу с другой стороны. В данном случае мне интересно воспринимать эту книгу как акт высказывания, который остается единственным способом заявить о своей позиции и не сойти с ума. Кто-то скажет, что этот символический жест ничего не изменит (и этот кто-то будет прав лишь отчасти), но в перспективе, когда история переписывается, исторические нарративы становятся помощниками идеологии, нам только и остается, что читать чужие автобиографии, мемуары, воспоминания и рисовать это сложное многоголосное прошлое.
Для Цвейга мир рухнул еще в Первую мировую войну. Австрия до Первой мировой войны представляла собой «мир надежности» как писал Цвейг, это идеализированный мир, который уже находился на грани. Джонстон У. М. пишет, что «Никто лучше не описал тот стабильный мир, чем уроженец Вены еврей Стефан Цвейг (1881–1942) в своей книге «Вчерашний мир». Воспоминания европейца» (Стокгольм, 1942). Его возмужание выпало на 80-е — 90-е годы XIX века, то есть на то время, когда состоятельные семьи имели все основания смело смотреть в будущее» (Джонстон; Австрийский ренессанс). В Австро-Венгрии в 20–30 годы XX века поколение, воспитанное при империи, ностальгировало по прошлому – они считали империю – потерянным раем. Это поколение, которое за незначительный период жизни, увидело несколько крупных событий мирового масштаба – Первая мировая война, крах империи, сильнейший кризис республики, Вторая мировая война. Этот создаваемый миф о том времени важен, так как Стефан Цвейг в автобиографии часто возвращается к этому образу Вены, Австрии, реконструирует потерянное прошлое. Через обращение к прошлому происходит переосмысление своей идентичности. Будучи евреем, Цвейг намного раньше ощущал себя вне империи. Многонациональная империя всегда относилась открыто к разным нациям, но и здесь намечались некоторые серьезные изменения. Один из самых интересных примеров связан с еврейской идентичностью в Австро-Венгрии. Ле Ридер в этой оптике рассматривает кейс со Стефаном Цвейгом и пишет: «Эта неосознанная стратегия поисков компенсации в чем-то родственна над-национальной идеологии, которую пестовала габсбургская монархия – реагируя таким образом на неудержимое распространение национальных движений» (Ле Ридер; Венский модерн и кризис идентичности). В частности, эта компенсация выражалась в космополитизме Цвейга. Можно предположить, что ощущение потерянной идентичности возникло намного раньше, чем осознание гибели Австрии и захват ее немцами (время, когда Цвейг начал писать «Вчерашний мир»). При общем антисемитизме в стране евреи составляли большую часть интеллектуальной, экономической элиты и среднего класса. Джонстона У. пишет, что антисемитизм носил скорей экономический характер у нижнего слоя, который с завистью смотрел на процветание еврея и его достаток, находил в нем козла отпущения (здесь можно вспомнить различные сфальсифицированные дела против евреев – дело Дрейфуса во Франции, дело Хилснера в Австрии, дело Бейлиса в России).
Еще одна особенность этого периода заключается в правлении Франца Иосифа. Аполитичность средних слоев и аристократии привносило в жизнь страны иллюзию стабильности и забвения, и император это поддерживал. Цвейг, когда вспоминает про 90-е годы XIX столетия, отмечает, что люди были заинтересованы в искусстве больше, нежели в политике и в том, что происходило в стране и в мире. Но в то же время повысился интерес к политике со стороны более низких слоев, и это не могло не создавать напряжения, которое пытались скрыть за спокойной благополучной жизнью со стабильным течением времени. Вся сила и активность людей уходила в искусство. Вена в особенности жила культурными событиями. Не было человека, который бы не знал, что сейчас происходит в культурной жизни. Крайне примечательно, что как раз искусство выступало соединяющим звеном между людьми: «Эстетизм залечивал раны, наносимые политикой, объединяя в ходе совместного почитания искусства еврея с неевреем, извозчика с господином, нищего с императором» (Джонстон, там же). В таком мире взрослел Стефан Цвейг.
Он родился в 1881 году 28 ноября, еще в Австро-Венгерской империи, а покинул уже совсем другое государство. Цвейг рос в зажиточной еврейской семье. Это обуславливает его принадлежность к классу средней буржуазии. Отец, Морис Цвейг (1845–1926), владел текстильной фабрикой и принадлежал к старому поколению, которое Цвейг достаточно подробно описывает в первой главе своей книги. Отцу удалось сколотить состояние во время расцвета буржуазии в середине XIX века. Он стал представителем зажиточного среднего класса Вены, несущего в себе веру в прогресс. Аристократия с неудовольствием относилась к поднимающемуся слою предпринимателей. При этом отец Цвейга мог позволить себе намного больше, чем казалось со стороны. Мать, Ида Бреттауэр (1854–1938), происходила из более зажиточной еврейской семьи. Ее семья занималась банковским делом. Ребенку, а особенно еврею – Цвейг на этом делает явный акцент в своем повествовании – было нелегко, так как на него возлагались определенные надежды. Он должен был доказать всему миру, что он способен на великие свершения. Из воспоминаний Цвейга мы отмечаем то, что родители играли большую роль в самоопределении ребенка-еврея и обязательно возлагали на него большие надежды. Одной из причин такого стремления было то, что евреи должны были доказывать свое право на что-либо, например, на поступление в университет, на пребывание на определенной должности и прочее. От человека еврейской национальности требовали быть лучшим во всем. Закончив гимназию в 1900 году Цвейг поступает в Венский университет, отмечая, что ему нужно получить степень неважно какого доктора.
Он выбирает философию, хотя сам не очень заинтересован в ней. В 1904 году он получает докторскую степень. Цвейг много путешествует, он посещает Германию, это становится для него первым опытом самостоятельной жизни. В 1905 году отправляется в Лондон и Париж, вслед посещает Италию и Испанию, Индию и многие другие страны. К этому моменту, можно предположить, что Цвейг формирует свои основные ценности. Он становится приверженцем идеи о единой Европе, его привлекает мысль о космополитизме. К этому моменту он заводит множество знакомых и друзей в разных уголках страны, устанавливает новые горизонтальные связи и это дает ему чувство уверенности в мире и в том, что куда бы он ни приехал, он будет принят с радушием. Первая мировая война застигает его на курорте Ле-Коке (близ Остенде, Бельгия). Возвратившись в Австрию, его не берут на фронт, но он работает на почте сортировщиком писем. Эта новость, несомненно, сказывается на мировоззрении и дальнейшем пути Стефана Цвейга. В Первую Мировую войну он выступает ярым противником всякой войны между европейскими странами, которые только вчера были дружны. Цвейг был верен своей идеи единства Европы. Он активно публикует различные статьи на тему и полемизирует со своими друзьями, которые поддерживали идею войны.
Такая непопулярная точка зрения имела свои последствия и явно была встречена со скептицизмом: «Но не в последнюю очередь именно она [мечта о единстве мира] привела Цвейга к страстному, активному отрицанию мировой войны как фатального нарушения человеческой общности, уже начинавшей (так ему казалось) складываться за сорок мирных европейских лет» (Затонский; Стефан Цвейг – вчерашний и сегодняшний). Многие друзья и знакомые Цвейга поверили в войну, например Т. Манн, И. Э. Верхарн. Цвейг был дружен с этими людьми, но они имели совершенно иной взгляд на войну, и он активно вступает с ними в полемику. Т. Манн, в частности, писал, что война необходима Германии, отмечая ее особый духовный путь. Мир после войны, конечно, уже не был похож на предшествующий, который воспринимался Цвейгом с детским и юношеским восторгом и интересом. 12 ноября 1918 года Австро-Венгрия провозглашается Немецко-Австрийской Республикой. После войны Цвейг поселяется близ Зальцбурга, покупает там дом. Он долго живет и работает в этом месте. Отмечает всю плачевность обстановки в Вене после войны. Цвейг пишет, что для страны первые четыре года были очень сложными и кризисными. Такой масштабный опыт, которые пережили многие люди, отразился на мыслях и повседневной жизни людей после войны. Так, например, меняются некоторые практики путешествия, чувство времени, приходит осознание технологичности и современности мира. Все стало другим, начиная от искусства и архитектуры и заканчивая медиа и поездками людей по Европе. Цвейг отмечал, что им будто дали передышку, фору в несколько лет, чтобы наверстать упущенное и опять погрязнуть в бедствиях. К этому моменту он написал уже некоторые известные произведения («Иеремия» например) и литературный успех, и известность уже пришли к нему, что не могло его же самого не удивлять. Здесь важно упомянуть довольно важную деталь – Цвейг прославился своими беллетризованными биографиями. Его популярность связана, как и с популярностью жанра, в котором он работал, так и запросом времени, модой. В начале 30-х годов он говорил: «... когда совершаются такие великие события в истории, не хочется выдумывать в искусстве» (Лидин; Люди и встречи). А позже, уже в 1941 году, признается, что литература должна носить документальный характер, потому что изображение вымышленных персонажей и сочиненный сюжет перед войной кажется чем-то фальшивым и фривольным.
Когда Гитлер приходит к власти и разворачивает военную кампанию, Цвейг покидает Австрию и уезжает в Лондон. В 1934 году он начинает писать автобиографию, когда уже Вена практически захвачена войсками Гитлера. Вена в этот момент стала провинциальным городком, где повсюду были немцы. Она стала иной. 10 мая 1933 года нацисты начинают сжигать книги на площади, в том числе и книги Цвейга. С горестью он вспоминает в некоторых письмах друзьям это обстоятельство. Мать Цвейга, которая осталась в Вене, стала свидетельницей этого события. Йозеф Геббельс нарек Цвейга «враждебным иностранцем» на его же родине. Цвейг уезжает в Нью-Йорк, хотя он сам мало об этом говорит в своих воспоминаниях. 15 августа 1941 года вместе с супругой Шарлоттой Альтман он отправляется по маршруту Нью-Йорк – Рио-де-Жанейро. Накануне отъезда пишет письмо Абрау Когану, своему издателю. Цвейг писал за две недели до отъезда ему, на пароходе «Уругвай»: «... Я хочу вернуться в Бразилию. Я забронировал каюту «Уругвай», которая отходит 15 августа. Но не говорите никому об этом... Я почти закончил автобиографию и книгу об Америго Веспуччи. Я очень устал, и мы мечтаем отдохнуть в Рио и Петрополисе, но никому пока ни о чем не говорите». В тот же день 1 августа он отправил еще несколько писем. Он сообщает в них, что он получил в Бразилии визу и предлагал некоторым своим друзьям помощь в оформлении документов. Уже тогда Цвейг пишет, что устал и упоминает, что почти написал автобиографию. Он останавливается в Петрополисе и живет в этом тихом месте полгода. Он продолжает работать над книгами, писать активно письма и поддерживать друзей. В это время Цвейг получает анонимные записки с угрозами под двери своего дома. В письмах бывшей супруге он пишет о том, как тяжело
воспринимать происходящие события (27 октября): «... До сих пор я себе говорил: продержаться всю войну, а потом снова начать. Но, прежде чем война закончится, я смогу где-нибудь обосноваться, пройдут по меньшей мере два-три-четыре года, невозместимые. Эта война уничтожает все, что создано предшествующем поколением». 28 ноября 1941 года Цвейг празднует в скромном кругу свое 60-летие. В 1942 году за несколько дней до своего самоубийства Цвейг отсылает важные письма друзьям, мэру города, властям Бразилии и своему издателю с определенными просьбами. Также высылает важные рукописи «Вчерашнего дня» и просит с великой осторожностью опубликовать это произведение. 22 февраля 1942 года он отправляет письмо Фредерики Цвейг (первая жена писателя) накануне самоубийства и сообщает в нем, что, когда письмо дойдет до нее, его уже не будет и он будет спокоен. Утром 23 февраля домохозяйка приходит в дом. К вечеру она и садовник обнаруживают в спальне двух людей. Цвейг и его супруга вместе совершили суицид, приняв смертельную дозу отравляющего вещества. Карл Цукмайер вспоминал: «...Цвейг говорил лучшие времена не наступят и вдруг я увидел в его глазах великую грусть».
Написание книги было начато Цвейгом в 1934 году, когда ему пришлось эмигрировать. Впервые книга «Вчерашний мир. Воспоминания европейца» (нем. «Die Welt von Gestern: Erinnerungen eines Europäers») была опубликована в Стокгольме в 1942 году, на английском языке появилась в 1943. В Предисловии Цвейг пишет о некоторых своих целях и задается вопросами, почему и что побудило его написать такую книгу. На первой же странице Цвейг говорит, что будет следовать двум условиях достоверного изображения – это искренность и беспристрастность. Цвейг не считает, что его персона заслуживает такого внимания. Его целью служит описание своей жизни через призму событий, которые выпали на его поколение, потому что, по его мнению, на жизнь его поколения выпало больше всего испытаний, страданий, изменений, касающихся всех сфер жизни. Позже Цвейг более конкретно пишет о своей цели: «Я считаю своим долгом запечатлеть эту нашу напряженную, неимоверно насыщенную драматизмом жизнь, ибо — я повторяю — мы были свидетелями этих невероятных перемен, каждого из нас вынудили быть таким свидетелем. У нашего поколения не было возможности скрыться, бежать, как у прежних; благодаря новейшим средствам связи мы постоянно находились в гуще событий». Цвейг ставит перед собой довольно амбициозную цель – передать следующему поколению ценную правду о том мире. В самом конце он оговаривается, что пишет эти истории заграницей в разгар войны, пишет по памяти, так как это единственно оставшийся ресурс, которым он может воспользоваться (он отмечает, что нет привычных ему книг, нет друзей, переписка по почте затруднена, в целом, атмосфера совсем иная).
Текст автобиографии Цвейга строится вокруг двух важных событий – это Первая и Вторая мировые войны. Он писал: «Никогда не любил я так сильно наш Старый Свет, как в эти годы накануне первой мировой войны, никогда так не надеялся на единство Европы, никогда не верил в ее будущее так, как в ту пору, когда нам мерещилась заря новой эры». Этими мыслями пропитан весь текст Цвейга. Цвейг был публичным интеллектуалом, хоть и не любил публичность в целом. Он вращался в кругах людей и общался в основном с его духовными единомышленниками, но, когда наступает уже Первая мировая война, с многими он спорит об необходимости этой войны и списывает помутнение многих людей на всеобъемлющую силу пропаганды. Цвейг сожалеет о том, что происходит в мире и ему трудно смириться с тем, что он стал дважды свидетелем краха этого мира. От этого повествование эмоционально. Говоря о личности Цвейга, я приводила пару отрывков из его писем друзьям, когда он уже жил в Бразилии. Мы чувствуем, какой грустью они окрашены и какой отчаянный поступок совершает Цвейг в 1942 году. Не сумев смириться с личной трагедией, он решает не видеть более, не существовать. Весь текст похож на манифест, такое большое и полное высказывание на тему, в котором заложены определенные цели и задачи, прописанные в Предисловии. Это особенно явно проявляется в тексте, когда в последних двух главах повествование сильно политизируется. В главе «Гитлер incipit» Цвейг анализирует свое отношение к происходящим изменениям, к власти, к захвату Гитлером Австрии, он приводит оценку действий партий. Следование единой мысли о том, как губительны войны, что единство Европы невозможно из-за глупых войн – эти мысли предельно четко выступают как основной посыл книги. В этом случае о них не просто повествуется, им дается оценка, текст наделяется определенной функцией. Последующие читатели должны узнать, почувствовать ужас войн, и не совершать более таких ошибок. Надеюсь, это короткое погружение в текст побудит прочитать «Вчерашний мир». Этот текст, по моему мнению, попытка человека преодолеть ужасы времени, примириться с миром. Это акт высказывания, проработка травматического прошлого. Но Цвейг не находит себе места в новом дивном..., а мы должны.